Алоеполе | Статьи | «Ересь» | «Ересь. Продолжение»

«Ересь. Продолжение»

текст: Сергей Скалаух
16.06.2006

ГЛАВА 1.P

ЯP Викентий из Флавиев, сын Констанция и Фаустины, рода Тита Флавия сына Веспасиана, и правнук мудрого филозофа Климента Тита Флавия Александрийского. Прадед мой собрал сокровище бесценное из многих тысяч манускриптий и таблиций, содержащих великую мудрость многих времен, коей собранием ныне я и владею. И вот я был доблестным воином и справедливым вельможею, но убелились сединами власы мои. И дочери моиP Агния, и Фелицата, и Капитолина, и Юстиния стали женами в славных домах высокородных патрициев, и посвятил я остаток дней своих трудомыслию великому и постижению смысла жизни человеческой. А слава об искушенности моей во многих мудростях распространилась меж домами; и если возникали споры в термах Римских, где знатные граждане производили умные речи, тогда говорили так: «А пошлёмте мальчика к Викентию Флавию, что он скажет?» И был день, Высокочтимая Елена дала сына своего Константина, дабы я учил его цифрам и архимедике, и языкам, и притчам, и риторике Квинтиллиановой, и историю по Аппиану толковал. И упражнял дабы в премудростях, ибо желательны премудрости для этого отрока по знатности рода его; и как будут многие и многие от разумения его в будущем зависеть. И учил я Константина семь лет, и вот уже голос его стал звучать, как голос мужа, и налились мускулы его силой, и затихал боевой конь под ним, чувствуя на себе не мальчика, но воина. И стало Константину шестнадцать лет. Юноша весьма радовал учителя своего волею и стремлением преуспеть в науках; и был разум егоP как бурлящий поток; и мысль его была как острый скребок брадобрея; и было слово его разумным и успокаивающим слух волнующегося. И многие часы вели мы беседы о судьбах Рима; и как кесарям устроить так, чтобы рабы были довольны и сыты, а гражданеP горды кесарями своими. Но вот решил я, что пришло время говорить о том, чем были заняты все мысли мои в последние годы: о Начале Начал, и сути всего, и смысле мироздания. И был день; и был вечер. Воины эскорта Константинова коротали время свое игрою в кости, а старец и юноша возлежали на ложах своих подле убранного фруктами стола. И была беседа

БЕСЕДА ПЕРВАЯ.P

Итак, единобожие необходимо Риму.P сказал я. Константин внимал мне, не отрывая взора своего от моего лица; и пытливость в этом взоре, смешанная с любопытством, окрыляла мысль мою и позволяла речи моей течь ровно и совершенно по благодатному руслу. Ибо что еще так, как благодарный слушатель, питает оратора энергией?!

Итак, Риму необходимо единобожие.P сказал я.P Никто более не верит в старых богов. Давно не верятP ни в римских богов, ни в греческих Рим теперь слишком просвещён и образован для того, чтобы преклонятся перед идоламиP Рим смеется уже над идолами! Не только просвещенные граждане, но даже и рабы не говорят о богах иначе, кроме как с иронией и насмешкойP чего же более? Влечет это брожение нравов, циничными и безнравственными становятся народы римскиеP и будет время, застонет и заскрежещет зубами Империя от боли, вызванной болезнями внутренними. Болезнями не телесными, но духа общественного болезнями!

Обрати взор свой на Египет, юноша. Эта самая отсталая провинция наша, нищая и мрачная. Бедный народ. А ведь когда-то это был великий народ; народ, перед которым трепетали многие и многие народы, и служили ему, и платили подати ему, и почитали как своего господина! НоP отринул Египет богов своих. Жрецы и фараоны, бездумно оперируя богами своими, привнесли народам осознание слабости богов своих; низринули их. НынчеP один бог главный, а завтраP другой; а там, глядишьP оба отодвинуты в непочтительности, а старшим провозглашен третий. Боги перестали вызывать уважение; а если неуважаемы богиP кто же будет уважать фараонов? Силою меча не сохранишь уважения, ибо мечP в руках у воина, а воин имеет собственные мысли в своей голове. У фараона жеP только две руки! И вот, некогда могучее тело сгнило изнутри, лишенное силы духа своего, как гниет кипарис, отсеченный от корней своих. И те, кто ранее обращали лицо свое к Египту лишь со страхом и смирением, растерзали его, аки собаки терзают старого и больного льва, немощного в болезнях своих!

Нельзя Риму повторить такой судьбы. Рим должен принять БогаP единого и всемогущего, Бога-творца, Бога-созидателя

Я прочел те иудейские тексты, что ты дал мне, Учитель. Я поражен и взволнованP сказал Константин.P Очень сильно написано в текстах этих!!! Ты иудейского Бога имеешь в виду, учитель? Это очень сильный Бог!

На самом деле Бог один, мой мальчик. Лишь имена у него разные ВотP иудеи описали его Рим необходимо привести к этому Богу, но сначала этот Бог нуждается в серьезных изменениях

Как понять это, мудрый учитель? Разве может человек изменить Бога?!!

Человек может изменить себя, юноша. А Бог Смотри: вот гроздь.P я протянул руку свою и взял гроздь винных ягод с золотого блюда.P Я попрошу тебя рассказать мне о ней, и ты расскажешь. Вот этот раб, что машет опахалом над нашими главами, расскажет о ней совсем по-другому, юноша! А рыбник, который утром приносил мне налимьи печенкиP расскажет о ней по-своему Но речь идет об одной и той же грозди! Посмотри на мои сандалии: я привез их из Исаврии, здесь не носят таких. Ты видел их; ты опишешь их завтра Августу, АвгустP Виктору, ВикторP Илиодору А после Илиодор расскажет мне о них, и из рассказа его я не узнаю собственных сандалий!!! Боги не изменяются, мальчик. Но рассказывают о них люди. Люди и изменяют Богов в рассказах своих.

Иудейский БогP могучий Бог и и создатель всего! Иудейский Бог вызывает страх и уважениеP зачем же нужно изменять его, учитель?

Страх и уважение? СтрахP и уважение Никогда не употребляй этих слов вместе, Константин. Или страх, илиP уважение, так! Оба эти чувства сразу не уживутся в одной душе. Римским рабам, может, и сгодился бы Бог, вызывающий страх. А свободный римский гражданин сегодня примет только того Бога, которого будет уважать. Но Риму нужен только один Бог, Константин! Один, а не дваP для рабов и граждан отдельно! ПосемуP лишь уважаемый Бог будет принят к сердцу своему и рабом, и гражданином. Иудейский же БогP благодатен Он, как Создатель человека и всего сущего, но Во многом ОнP безнравственен и не вызовет уважения в том виде, в котором описывается в писаниях иудейских. Только страх. Его рабы описывали, о нравственности представления не имеющие, и получилсяP Бог рабов. Они и сами называют себя «рабами божьими», хотя тут же славят Бога, как своего Отца! Но скажи мне, мальчик: много рабов в твоем доме, ты видишь их каждый день; разве они и тыP одно и то же для отца твоего?!! Разве ставит отец твой сына своего рядом с рабом? Эти люди, обращаясь к Богу в текстах своих, говорят: «Отец мой, я сын твой, я раб твой!» Эти люди не имели никогда отцов, если говорят так Или же волки были их отцы? Но даже и волк не выращивает раба из щенка своего, ноP волка он выращивает из щенка своего! Разве раба создавал их Бог в человеке? По образу и подобию своему создал он человека, так что же: и Он -раб?!! Нет, не примет просвещенный Рим такой формулы к сердцу своему. И никакого блага осмысление такого Бога не принесет народам. Вот иудеиP взгляни на них. Они очень давно живут с этим Богом, и что же? Приняли они закон Его? Нет; но лишь говорят так, а делаютP противное; и ложь великая суть наполнение сердец их. Они все поголовно ходят в дом, называемый «исинагог», где прославляют Бога своего, и клянутся в приятии Его, и сами умиляются от чистосердия своего, и как овечки покорные они в доме этом! Но лишь только переступив порог исинагога означенного, выйдя за пределы его в реальную жизнь, овечками быть перестают. И отбирают от слабого, и злословят ближнего, и поднимают руку на соседа своего, и хлеб свой ставят выше жизни брата своего! А теперь открой свои уши, мальчик, и слушай, что я скажу тебе. ИPPP бP у д е тPPP т а к ,P иP н еP м о ж е тP б ы т ьPP и н а ч еPPPP и б оPPPP т а к о йP Б о г ,P к а к и мP о н иP р и с у ю тPP е г о ,P н еP м о ж е тP п о д в и гPPPPP н у т ьPP д у ш уPP ч е л о в е ч е с к у юP н иP кP ч е м у, к р о м еP л ж и !!!

Почему, мудрый старец? Почему не может быть иначе?

Я хочу, чтобы ты подумал над этим, юноша. Потом я объясню тебе, в чем тут дело, объясню обязательно; но сначала подумай сам, мальчик мой. Ты ведь прочел писания эти, вот и подумай, почему

Но скажи мне, учитель: как-же можно изменить этого Бога, если Ведь это же не Виктор сказал Илиодору; и не Илиодор Августу. Ведь это написано письменами в древних текстах от лица тех, кто слушал Бога, кто говорил с ним? Допустим, ты, мудрый Викентий, напишешь иначе. Но ты ведь не от Бога это напишешь; ты ведь не разговаривал с Богом! Кто поверит тебе?

А если я скажу тебе, мальчик, что я разговаривал с Богом? Разве ты не поверишь мне? Разве яP лжец?

Лет триста назад Пилат Понтийский распял на кресте некоего Иешуса, называемого Христос. По его имени иудейская секта называет себя «христианами»

Это те, кого Диоклетиан избивает, я знаю. Очень зол на них император. Елена говоритP зря. Елена говорит: они раздражают, пока в самом низу ходят. Но если возвысить их и посадить рядом с патрициями римскими, можно необычайно укрепить власть свою.

ЕленаP мудрая женщина Так вот, этот Иешус объявил себя посвященным Богом учить людей; иP учил. И хотя сам он называл себя Сыном Божьим, те, кого он учил, назвали его воплощением Бога, и самим Богом, и ипостасью Его. Видишь? Люди сами превознесут тебя до небесP зарони лишь малое зерно в души их. И вот в итоге христиане уже изменили немного закон иудейский; пусть в малом, пусть в незначительном, в непринципиальном вовсе, ноP изменили ведь? Прадед мой, Климент Александрийский, христианство это досконально изучил и весьма прилежно потрудился, дабы идеи его с филозофией гуманизма эллинского соединить. Труды его ты прочтешь, они Бога иудейского чуть более приемлемым делают для просвещенного Рима, но Я не знаю, как пропустил он среди собраний своих воистину самородок драгоценный, которому несть цены!!! Видно, не было у Климента времени разобраться в собственной библиотеке

Я горд, мальчик мой, что увидел я больше мудрого прадеда моего и понял больше его. ПонялP главное Я знаю, юноша, каков Бог. Я знаю, что с этим Богом Рим расцветет прекрасным цветком до самых краев земли, и все народы получат покой, и мир, и радость под великим крылом его!

Расскажи же , учитель!

Не все сразу, мой юный Константин. Много я должен рассказать тебе, и все это впереди. Обдумай сначала, что то, что я сказал тебе. Помечтай. Мечты юношей порой бывают более короткой дорогой к мудрости, нежели размышления старцев. Ино мечтай почаще, мальчик мой!

И стемнело, и рабы зажгли светильни, и ночная прохлада была приятна, как объятия греческой гетеры. И был я доволен, и был я рад, что чело юноши хмурится в размышлении, и взор его не мечется неприкаянно, но успокоился на руках его, тереблющих край платья его. Воины эскорта Константинова коротали время свое игрою в кости, а старец и юноша возлежали на ложах своих подле убранного фруктами стола

Продолжение следует

в центре Челябинска

«Ересь. Продолжение»