Алоеполе | Статьи | «Ересь» | «Ересь» (Окончание)

«Ересь» (Окончание)

текст: Сергей Скалаух
29.06.2006

Г Л А В А П О С Л Е Д Н Я Я, короткая

ЯP Константин, сын Констанция Хлора и Елены Кипрейской, волею выбора своего Август Великой Римской Империи. После смерти отца моего втроём мы сели править Римом: Ликиний и Максентий были соправителями моими. Я смотрел на власть свою едино лишь как на инструмент, посредством которого смогу открыть народам Мудрость великую, что познал я от учителя юности моей, славного Викентия Флавия. Лишь в одном видел я цель свою: открыть Риму глаза на мудрость эту. Поначалу и Максентия с Ликинием считал я потенциальными союзниками своими, ибо думал: разве не примет с восторгом любой человек ЭТО, когда узнает? Но лишь только попытался я привлечь помощников себе из окружения своего, поделившись с ними тем, что взял я от Викентия; лишь только сделал первые шаги, я понял, какая трудность встала предо мноюP смешная и печальная проблема Да, истинно: всякий примет ЭТО с радостью великой; всякий, кто не болен разумом своим. Всякий примет, и восхитится, но Но лишь тогда, когда услышит до конца! Вот в чем препятствие мое: мне не дадут сказать доPP кPоPнPцPа. Знать римская убьет меня, лишь только произнесу я первое словоP ибо в первом же слове заподозрит покушение на выгоды ее В Риме не церемонятся с правителями, не выгодными знати

Долго думал я, и нашёл путь. Путь медленный и скрытный, но обещающий удачу. Думал я: «ВотP «христиане». Во всех землях, во всех провинциях есть общины их, во всех народах римских есть доля их, и триста лет строили они церковь свою: весь Рим, как паутиною, опутан нитями ее. ОниP вне закона, и избивают их, и изгоняют; но все же много сочувствующих им найдется в самых знатных домах, в самых почётных семействах римских. Их бьют, ибо они противопоставили себя власти цезарей; но признай они властьP и смирится Рим с их учением, ибо не опасно оно знатным и высоким! Я знаю, что мне делать. Я примирю христиан с властьюP я знаю, как! А потом я дам им силу; я весь Рим брошу к ногам их! Пройдет лет десять, или двадцать, и удивится знать римская, внезапно осознав, что нет больше власти у нее; но властьP у церкови христианской.» Так думал я; и знал я: будет так. Я знал. И знал я, что будет дальше. Новая знатьP христианскаяP не преграда мне. Славе моей, и почету моему, и влиянию не будет пределов в новом здании: ибо кто даст им силу и кто даст им власть? Не я ли? В моих руках будет войско великое, владеющее умами народов римских; но не будет единства в войске этомP я позабочусь об этом. Не составит это труда, ибо легко единым им быть в гонении, но лишь получат властьP перессорятся, как сварливые жёны в персидских гаремах! Я позабочусь. И останется мне лишь одно: вбросить в этого паука, что сотни щупальцев раскинет по всей Империи, дабы сеять ложь поганую в разумы человеческие; вбросить истинную Мудрость об истинном Боге и Сыне ЕгоP и лопнет ложь эта, как перезрелый каштан лопается под копытом боевого коня: ибо какая ложь способна противостоять той Мудрости, коей я владею?!!

Так думал я; и думал: власть единоличная нужна мне для воплощения плана моего. И взял я триста воинов, лишь затем, чтобы сопровождали меня. И с Запада, где правил, пришел под стены Рима, и встал под стенами, и сказал: «Я пришел взять Рим.» Центурион Гер Невозмутимый изумился впервые в жизни своей, и говорил: «Кесарь! И я, и воины мои умрём за тебя без колебаний; но разве тыP самоубийца?! Здоров ли ты, господин мой?!!» Но я лишь улыбался: откуда знать Геру, что и десяти Римам смешно противиться Равному Богу, если крепка Вера его? И Максентий послал консула, и сказал мне консул: «Высокочтимый кесарь! Кесарь Максентий беспокоится, что напекло голову твою солнцем, и болезнь посетила голову твою. Кесарь Максентий просит тебя дорогим гостем с почётом взойти во дворец его, и лучшие лекари помогут тебе!» Но лишь улыбался я, и сказал: «Я пришел взять Рим.» И в растерянности удалился консул. И видел я, как в растерянности переговариваются воины на стенах Города; и мои триста стояли ровным строем, блестя доспехами и не вынимая из ножен мечей

Через час двадцативосьмитысячный гарнизон положил на землю оружие свое. Шесть воинских начальников выехали ко мне и сказали: «Открыты ворота для тебя, повелитель. Войди в Город, император, и прими присягу от воинов твоих.» Невозмутимый Гер не мог вымолвить ни слова, ибо онемел от удивления Ликиний, племянник мой, вероятно, не менее был удивлён. Не стал он искушать судьбу и соперничать со мной: отрёкся от власти и назвал меня своим господином. Так стал я властителем всей необъятной Империи Римской.

Преданы были мне воины и послушны народы; уважали меняP ибо уважал я, и сочувствовал всякому, и легко было мне воплотить в явь первую часть плана моего. Двадцать четыре года прошло с тех пор, как взял себе я всю власть в Риме. И вот уже церковь христианская из гонимой и притесняемой обратилась в центральное ядро, в мощный стержень всего Великого Рима; и немыслимо уже управление, и немыслима власть без церкови этой Теперь за малым дело: имея готовые мехи, вылить из них старое вино, и налить молодое. Вскрыть ложь зловредную, и наполнить выстроенный дом истинной мудростьюP дабы обратилась гидра стоглавая в трибуна Любви, и в чистый родник, из коего всякий почерпнет Мудрость Великую о Равном Богу Сыне Божьем, Подобном Любящему Отцу своему. За малым дело

Но увидел я: ошибся я. Ошибся я, полагая, что легче будет мне изменить сотворенное мною, когда вытеснит оно то препятствие, которое не рискнул я брать приступом. Понял я, что ошибся, когда увидел, какое чудище создал я руками своими И обеспокоен я, ибо сознаю: как бы ни бодрился я, и как бы ни храбрилсяP нет во мне уверенности, и точит сомнение : достанет ли сил у меня справиться с Ложью Великой? Ибо выше высоких гор вознеслась ложь эта стараниями моими Теперь пора начинать мне битву за МудростьP ибо мало времени у меня в этой жизни, годы мои перешагнули уже за пятьдесят

«ЯP смогу; яP справлюсь; яP приду к победе!»P твержу я себе, но холодеет тело моё и чело моё покрывается потом, когда озираю я то, что сотворил недомыслием своим О, Бог мой, Отец мой!!! Что будет ?.. ЧPТPОPP БPУPДPЕPТ!!?

ПослесловиеP

Константин Великий пришел к власти в Великой Римской Империи в 306 году от Рождества Христова, став императором Запада. Христианство лишь тем отличалось тогда от десятков сект, действовавших в религиозном поле иудаизма, что было многонациональным и, пожалуй, самым гонимым и избиваемым, ибо открыто игнорировало официальную власть.

В 312 году Константин становится единоличным, единовластным правителем всей Империи. Отнюдь не безоблачным было небо над Римом в эти годы: хватало проблем и внешних, и внутренних; проблем важных и неотложных. Но у КонстантинаP свои приоритеты. Самым первым правовым актом новоиспеченного Августа становится «Миланский эдикт», провозглашающий свободу христианского вероисповедания. Все последующие годы император целеустремленно и целенаправленно возводит христианство в ранг главенствующей, «государственной» религии. И тем не менее сам Константин всю жизнь под различными предлогами уклоняется от крещения, т.е. от собственного формального обращения в христианство, вызывая тем самым непонимание и недоумение отцов христианской Церкви. Между тем Церковь стараниями Константина огромными темпами наращивает свою мощь и влияние в римском обществе. Созванный под патронажем императора в Икее Первый Вселенский Собор даёт мощнейший толчок церковному строительству и срощению Церкви с государством, одновременно с этим положив начало вражде и разногласиям, которые выльются в будущем в раскол Церкви и многовековое кровавое противостояние. На этом же Соборе из более чем тридцати Евангелий четыре объявлены «каноническими», остальные преданы анафеме, как невыгодные «христианской идее»

Константин, все более и более перекладывая государственные дела на плечи подрастающих сыновей, наконец полностью самоустраняется от управления Империей и целиком посвящает себя делу укрепления церковного могущества. Раздираемая противоречиями, погрязшая в склоках и интригах Церковь, несмотря на внутренние разногласия, под рукой императора становится силой, не имеющей себе равных в своём влиянии на общество и политику Великой Империи. КонстантинP выше всех «епископов», вместе взятых; его слово ставит точку в спорах, его имя не сходит с уст простых христиан. Но он нPеPкPрPеPщ ёPнPыPй!!!

«Близится час истины.»P заявляет он при скоплении множества народа в храме, после проповеди епископа Евсевия Никомидийского и О, ужас!!! Фамильярно похлопывает ладонью по голове вырезанную из камня статую Иисуса Христа!!! Вытягиваются лица пастырей, впадают в ступор прихожане В канун церковного праздника Пятидесятницы в триста тридцать седьмом году бодрый и здоровый Константин внезапно и подозрительно тяжело заболевает и в день праздника скоропостижно умирает. Христианская Церковь начинает победное шествие по миру

Достигшие к четвертому веку значительных высот культура и искусство съеживаются, приходят в упадок и фактически погибают под игом «Христовой Невесты». Необычайно развитая философская мысль, которая до сих пор является базисной основой даже и современной философии, останавливает свое движение и почивает в бозе. Кто знает, сколько драгоценного продукта Мысли Человеческой уничтожено и кануло в забытие ввиду своего несоответствии «Истине Божьей»? Пятьдесят процентов? Семьдесят? Девяносто?.. Бурно развивающаяся наука объявляется «противной Богу» и загоняется в подполье, что приводит в конечном итоге к безвозвратной потере наукой своей нравственной, духовной составляющей. На долгие, долгие века половина мира погружается во мрак, освещаемый лишь кострами, на которых сжигают инакомыслящих. ЦерковьP правообладательница Истины в последней инстанцииP сажает на троны королей и свергает их, стравливает и сталкивает в войнах миллионы людей, как камушками играет целыми народами. Во имя Истины. Во имя справедливости. Во имя Бога

Век двадцатый. Христианский мир как паровоз тащил всю остальную планету сквозь историю, пока не выпустил пар. Страны именно христианского мира с созданной «Истиной Божьей» моралью и нравственностью (красивый фасад, гнилое наполнение) развязывают самые страшные и разрушительные войны, создают самое страшное и разрушительное оружие, самые страшные и мерзкие политические системы, самые страшные и мерзкие способы уничтожения себе подобных СPаPмPоPеP PуPдPиPвPиPтPеPлPьPнPоPеP PиP PнPеPпPоPсPтPиPжPиPмPоPеP Pво всём мироздании, сPаPмPоPеP PуPнPиPкPаPлPьPнPеPйPшPеPеP PиP PвPеPлPиPчPаPйPшPеPеP ЧЕЛОВЕК, является ничтожнейшим в цене своей; жизнь человеческая не стоит и ломаного гроша Не государство для человека, но человекP для государства. Не закон для человекаP но человек для закона. Не мир для человекаP но человек для мира

Век двадцать первый. Так что там обещают вам рабы в пророчествах своих? Конец света? Ну, что-ж. Всякому будет поPP вPеPрPеP Pего. Ты свободен в Выборе своём, Человек. Выбирая истинуP выбираешь жизнь; и грядущее себе выбираешь ты Ты неуничтожим, но это не значит, что защищён ты от ошибки своей, когда в бездумности ВСЁ зачеркнешь в собственном мире своём и начнёшь с нуля. Из пещеры. Дело хозяйское

в центре Челябинска

«Ересь» (Окончание)