Потрясать сердца, не действуя на нервы

текст: Лидия Садчикова
22.01.2009

Лауреат народной премии «Светлое прошлое-2008» московский режиссер Борис Морозов учит актеров быть дон-кихотами

Борис МОРОЗОВ родился в 1944 году в Московской области в семье военного. В 1951 году семья поселилась в Челябинске. Родители, почитавшие искусство театра, приобщили к нему Бориса и его старшего брата Анатолия. Обоим суждено было стать профессионалами высочайшего уровня на этом поприще.

Борис после окончания ГИТИСа, где учился на курсе знаменитого режиссера Андрея Попова, работал в Театре Советской армии, затем в театрах имени Станиславского, Маяковского, Пушкина. Ему довелось ставить спектакли за границей, поработать на центральном телевидении, сняться в восьми художественных фильмах. С 1988 по 1995-й он режиссер Малого театра. После этого вернулся в Театр армии, которым по сей день руководит в качестве главного режиссера.

Народный артист России, лауреат театральных премий, профессор Российской академии театрального искусства.

Радостно было встретиться на днях на церемонии вручения народной премии «Светлое прошлое» с Борисом Морозовым. В 1995 году он с большим гостеприимством принимал меня, землячку, в Малом театре, которым тогда руководил. Кстати, он до сих пор входит в актив Челябинского землячества.

Борис Афанасьевич не изменился за эти 14 лет: такой же импозантный, бурлящий эмоциями, так же сияют его глаза. А рядом верная спутница жизни на протяжении более 40 лет и тоже наша землячка Ольга Исида.

Все начиналось в ЧПИ, где братья Морозовы с единомышленниками создали СТЭМ студенческий театр эстрадных миниатюр, из которого вырос «Манекен». Их однокашник Геннадий Кузьмичев, вручая Борису Афанасьевичу народную премию, вспоминал:

Популярность СТЭМа переросла стены вуза, публика валом валила на все спектакли. Всякий раз, когда открывались входные двери в актовый зал, начиналось столпотворение. У подхода толчея пуговицы летели. Однажды Бориса прижали к стене: не протолкнуться. А нужно начинать спектакль. Раздался отчаянный крик: «Люди, это же Борис Морозов! Без него не состоится спектакль, нам нечего будет делать в зале!». Толпа расступилась, его пропустили и с того раза впереди толпы буквально вносили в зал.

Лауреат, принимая награду, сказал:

Когда Олег Митяев сообщил, что я награжден премией, память моя всколыхнула все, что связано с Челябинском. Горжусь тем, что первой в моей трудовой книжке стоит такая запись: подручный кузнеца трехтонного молота кузнечного цеха ЧМЗ. Светлое прошлое помогает мне жить, работать и творить.

После церемонии мы говорили с Борисом Морозовым о его прошлом и настоящем.

Челябинский след

Отматывая ленту памяти, могу сказать, что Челябинск прежде всего дорог мне людьми, общение с которыми меня сформировало, заложило тот фундамент и энергию, с которой я пошел по жизни. Как не вспомнить литературный театр Дворца железнодорожников. Бегал туда, разрываясь между учебой и «Манекеном». Педагоги в ЧПИ удивлялись: «Морозов, когда ты все успеваешь?» Между репетициями и спектаклями я еще сдавал высшую математику.

В литературном театре судьба свела меня с уникальными людьми. Вначале его возглавлял Леонид Оболенский. Гений! Он открыл для меня мир Пушкина, Лермонтова, научил читать стихи, рассказал о своем личном друге Маяковском. Я даже бывал у него дома, но тогда еще не отдавал себе отчета, какой подарок сделала мне жизнь. И только спустя годы, уже в Москве, я осознал, как важны были уроки Леонида Леонидовича. После него театром в ДК ЖД руководил Арон Кербель, тоже мой великий учитель. Именно они, а еще мой старший брат и «Манекен» помогли мне определиться с профессией.

Кербель открыл для меня, что искусство должно быть эмоционально. Вроде бы простая истина. Но до сих пор я вижу в Москве спектакли некоторых своих коллег, которых подмывает спросить: «Ребята, а как насчет того, чтобы понервничать, глубоко подышать? Ведь кроме мозгов есть еще кое-что, оно бьется в груди». Кербель рассказал мне о Шарле Дюллене. «Прочти, говорит, его труды, в них вся система Станиславского». Дюллен учил: можно рассердиться и ударить кулаком по столу, а можно ударить кулаком по столу и рассердиться. Есть в этом разница. Когда я приехал в Москву поступать на курс Андрея Попова и начал говорить ему обо всем этом, он внимательно стал в меня вглядываться. Увидел, что перед ним человек подготовленный, не пустой, что этот парень из провинции чего-то ищет в профессии. После окончания ГИТИСа Попов пригласил меня в Театр армии. Мало того, помог нам с Ольгой, не имевшим ни московской прописки, ни жилья, получить квартиру. Так началась моя московская судьба.

Кстати, преддипломный спектакль ставил в театре Цвиллинга. Мне такое доверие оказали, зная и помня меня по «Манекену». Причем ставили вдвоем с братом это единственный наш совместный спектакль. На премьеру, оставив все дела, прилетел Попов. Увидел в спектакле Александра Михайлушкина, который играл одну из главных ролей. Попову он так понравился, что переманил его к себе в Москву, ныне Александр народный артист России.

А у меня в театре, окончив в ГИТИСе мой курс, ныне тоже работает челябинец один из ведущих молодых актеров Юра Сазонов. Наблюдаю за ним неким отеческим взглядом, понимая, насколько это нелегко остаться в Москве. Там все-таки более суровые законы жизни. Я сам непросто завоевывал Москву. Уже поставил шесть спектаклей в Театре армии, потом перешел в Театр имени Станиславского к Попову вместе с сокурсниками Анатолием Васильевым и Иосифом Райхельгаузом. И только когда поставил «Брысь, костлявая, брысь!», тут меня Москва и узнала. Обо мне стали говорить как о режиссере.

О брате и родственниках

Что касается профессии, у каждого из нас свой путь, что нормально и прекрасно. Братские отношения с Анатолием у меня очень тесные, на них не влияют ни занятость наша, ни расстояния, которые нас разделяют. Мы родные люди. Знаем (порой даже на уровне чувств и ощущений) все и друг о друге, и о членах наших семей. Интересно, своеобразно работает и Сергей Анатольевич, мой племянник, младший сын брата. Он главный режиссер Новгородского областного театра. Уже можно говорить о театральной династии Морозовых. У меня в театре работает младшая дочь Таня: она окончила ГИТИС, училась тоже у меня. Сейчас она ведущая актриса. Играет в ряде спектаклей главные роли, правда, еще и обезьянку Чичи в детском спектакле. Она как-то поехала во Владимир на премьеру двоюродного брата Сережи Морозова. А Сергей бывает у нас в Москве. Помню, Анатолий Афанасьевич, выпустив спектакль в Орле, приехал ко мне на открытие сезона, чтобы посмотреть «Давным-давно», где Таня играет Шурочку Азарову. Я тоже стараюсь смотреть его работы.

Моя старшая дочь Екатерина _ искусствовед, а жена Ольга кандидат технических наук, доцент МГИЭМ.

О связях с «Манекеном»

Увы, не могу сказать, что поддерживаю такие же тесные контакты, как мой брат, который в последние годы ставит в «Манекене» интересные спектакли. Я с огромным уважением отношусь к Юрию Бобкову и Александру Березину. Они молодцы: сохранили театр, пробили для него статус муниципального, добились помещения. Увидел я новый дом театра только год назад, когда в Екатеринбурге ставил «Хованщину» в академическом театре оперы и балета. Умолил дирекцию найти для меня «окошко», меня на один день привезли в Челябинск, где Анатолий как раз запускался с «Доктором философии» в «Манекене».

О спектаклях и зрителях

За 35 лет творческой деятельности их было немало. Сказать, что какая-то работа главная для меня, было бы неправильным. Но все же есть особые: «Сирано де Бержерак» с Шакуровым в театре Станиславского, «Смотрите, кто пришел» с Костолевским в театре Маяковского. Все спектакли, поставленные в Малом театре, были для меня очень значительными, особенно работа с Александром Солженицыным над постановкой «Пир победителей». Встреча с этим человеком огромное событие в моей творческой деятельности. И, конечно, много мною вложено в работы Театра Российской армии. Спектакль «Много шума из ничего» мы выпустили в 1996 году, а он по сей день идет на аншлагах. За спектакль «На дне» я получил приз «Хрустальная Турандот».

Ставил и за рубежом: в Израиле, США, Южной Корее, где я, кстати, открыл им Островского и его «Бесприданницу». Артисты рыдали на репетициях, а потом и зрители в зале так он им лег на душу, совпал с их восприятием искусства, некой восточной сентиментальностью.

В каждой стране зритель разный. В России публика всегда ищет в спектакле нечто, вызывающее чувство сопереживания. Есть очень эмоциональные зрители, как корейцы или израилетяне. А где-то привыкли отстраненно принимать действо, не включая сердце и душу. Малый театр несколько раз подолгу гастролировал в Японии. Там во время спектаклей такой сдержанный прием, что кажется: жди провала. Нет реакции даже в тех эпизодах, где мы привыкли получать мощную эмоциональную отдачу зрителей. Но что творится после финала! Словно плотина прорывается.

О Театре армии

Это не просто название: театр в самом деле имеет отношение к Российской армии. Он с первых дней войны создал первую фронтовую бригаду. Нина Сазонова 22 июня 1941 года на Белорусском вокзале, провожая бойцов на фронт, исполняла свои песни, а потом встречала их песнями 5 мая у рейхстага в Берлине.

Мы как бы подконтрольны Главному политическому управлению по воспитательной работе, но оно не давит на нас. Никакой цензуры. А выступления в воинских частях одна из важных сторон нашей деятельности. Наши артисты ездили в Афганистан, Чечню. Наш театр единственный не отказался в 1986 году выступать в Чернобыле перед ликвидаторами аварии.

Я бывал в Северо-Кавказском военном округе, причем, в горячих точках, и наши артисты постоянно ездят на гастроли по военным округам. Не так давно на самолете дальней авиации мы пролетели с посадками в разных городах через всю Россию: от Москвы до Владивостока.

Пусть живут дон-кихоты

Я преподаю в Академии театрального искусства, бывшем ГИТИСе. Воспитывая молодых артистов, все время пытаюсь им внушить одну очень важную мысль: в мировом театре было все, кроме них. Это ощущение должно порождать у артиста понимание своей уникальности, ответственность за профессию и требование постоянного саморазвития. Очень важную для нашей профессии установку я вычитал у Бертольда Брехта: «Потрясать сердца и действовать на нервы не одно и то же». Я с точки зрения методологии театра остаюсь консерватором. На мой взгляд, самое нужное на сегодня театр психологический. Нынешние реалии выхолащивают духовность, хоть SOS кричи, а он единственный дает нам живые ощущения и не убивает в нас чувство сопереживания. Поэтому я артистам говорю: не бойтесь иногда выглядеть дон-кихотами, сражающимися с ветряными мельницами. Без этого театр не будет театром.

Остальные материалы читайте на сайте газеты «Челябинский рабочий»

Tweet


10 последних статей в разделе Обзор прессы

24.08.2010 Им кричали «Фантастико!»
24.08.2010 Планета Железяка
16.08.2010 Даже кусочек половой тряпочки нужно носить с достоинством
16.08.2010 Привези мне аленький цветочек
16.08.2010 Пилочки и палочки
16.08.2010 10 дней учебы - и вы капитан
14.07.2010 Как выбрать свадебного фотографа?
14.07.2010 День в парке
09.07.2010 Танцы под открытым небом
02.07.2010 Больше влаги и ярких цветов

Все статьи раздела Обзор прессы >>