PТы?!Его возглас взлетел сигнальной ракетой под стильный подвесной потолок роскошно обставленного помещения, но, больно ударившись о гладкую поверхность, приземлился тихой листвой под ноги хрупкой и изящной молодой женщине, не без труда отворившей массивную дверь.
приснился красивый сон. Из тех, которые не ценишь в малых годах, потому как запах цветов на пустыре и упавшее на голову небо заменяют все сны. Со временем я начала ценить любящие взгляды покинутых существ
Размалёванный кичливой рекламой троллейбус, урча и подвывая, полз по вечернему городу. Водитель его, худенькая и немолодая женщина, как вахтенный матрос, напряжённо всматривалась в туманную даль, в свете безумных фар отыскивая среди рытвин и луж самый безопасный фарватер. Она была всецело поглощена этим, и, весьма профессионально маневрируя,Pдаже позволяла дремать рыхлой подруге по экипажу кондукторше.PВ салоне было совсем немного пассажиров, и все они, с горьким и надменным отрицанием происходящего, давно уже ушли далеко в себя, отрешённо дожидаясь своей очереди на выход.PЗа исключением одного странного пассажира.
Стелькин ехал в сером вагоне римской подземки, причудливо расписанным снаружи краской из баллончика и обстоятельно обдумывал то, что с ним сегодня произошло. Он был абсолютно трезв, зато случай был пьян, поскольку не укладывался спокойно спать в голове, а если и укладывался, то вскорости на скорости выпирал под острым углом на очередной остановке метро «Rebibbia», «Terminy» или «Colosseo».
Я медленно шел по тусклому коридору, что располагался в подвальном помещении. Мерцающие лампы придавали мистики подобно из книг Стивена Кинга. Запах, что царил в этом месте, сложно охарактеризовать одним словом. Если смешать вонь курева, алкоголя, пота из подмышек, блевотины и секса, то получится именно вкус, что я почувствовал своим длинным носом. Пыль оседала на языке и хрустела на зубах. Не знаю, какой черт или Бог какого народа даровал мне смелости явиться сюда. Или глупости?P
Я лежала на драгоценных кристаллах колкого снега и они таяли под моими пальцамиЛадонь растопила снег и образовалось окноокно в другой мир. В нем я увидела вросшие в лед водоросли, ракушки и рыбку, открывшую ротнаверное, теплом ладони я ее оживила, потому что услышала её дыхание.
Мы были последними. Теми, кто выжил. Теми, кто мог сказать: «Мы выжили!». Но надолго ли? Я не знал. Ты не знала. Никто не знал. Никто не мог нам подсказать: как быть? что делать? Никто не мог, заглянув нам в глаза, убедительно сказать: «Не бойтесь. Всё будет хорошо».
Алексей Батурин нежно прикоснулся пальцами к кажущимся в полумраке ночи голубыми волосам лежащей к нему спиной Киры. Я говорил тебе это уже тысячу раз, я знаю. Почему я говорю тебе это, когда ты заснёшь? печально ухмыльнулся Алексей и отвёл взгляд в никуда. Тиканье часов, которое он иногда переставал слышать, вновь полоснуло шепчущую сверчками и изредка проезжающими за окном машинами тишину. Я тебя люблю, прошептал Алексей и, взяв прядь ёё волос, поцеловал их, и когда я тебя обижаю, я не хочу этого, поверь. Что-то сидит в моей голове и иногда отдаёт глупые приказы. Кто-то делает меня глупым, Кира.
«Уолтер Бэккс сел в кресло уверенным в том, что одна из пятнадцати пропавших страниц найдена. Его сердце забилось чаще. Когда я нашёл в своём доме страницы, которые в полной точности отражали мои мысли, чувства, движения, я почувствовал себя в ловушке так же, как и Уолтер Бэккс сейчас. Уолтер заметил, что не в силах остановить дрожь. Он попытался сглотнуть, но в горле как будто застрял ком. Это конец» понял Уолтер Бэккс, когда кровавокрасные шторы уступили место стене, выложенной белыми кирпичами.
